Размер шрифта: A A A Изображения Выключить Включить Цвет сайта Ц Ц Ц Х
Вернуться к обычному виду

Варвара Травинская - партизанка отряда «Северный медведь»

Смоленская земля стонала под сапогами гитлеровских оккупантов.

Грабежи населения, массовые расстрелы русских военнопленных и семей, помогавших партизанам, стали обычным делом. Чужая, повелевающая и надменная, немецкая речь разносилась над русской землёй. Треск автоматных очередей стал привычным звуком того времени. Пламя и чёрный дым сжигаемых дотла деревень застилали свет днём и озаряли ночное небо. Тягостный запах пожарищ и непохороненных тел стелился в воздухе. Голод иссушал тела людей, молодых и старых, сводил свои жертвы в могилы.

И даже в таких условиях продолжалась Великая Отечественная война.


... Немецкий патруль из двух человек, не торопясь, шёл по дороге.

Навстречу им шли женщина с девушкой. Девушка, Варвара, несла в руках кожаный портфель.

«Стой!» – приказали немцы, когда путницы приблизились к ним.

Жестами, подкреплёнными наведёнными на крестьянок стволами автоматов, приказали девушке открыть портфель. Побледнев, девушка исполнила приказ.

Увидев какие-то разноцветные бумаги, немец выхватил портфель и вытащил охапку листов.

«Партизанен!!!» - поняв, что это листовки, закричал в бешенстве немец. Сильным ударом кулака он сбил девушку с ног. Немцы набросились на неё, из всех сил пиная ногами, обутыми в крепкие сапоги, вымещая свою злобу, ненависть и мстя партизанам за их неуловимость и за возмездие, которое всегда внезапно приходило из русского леса. Они мстили и за свой страх, который охватывал их при слове «партизан» и который они не могли побороть в себе.

«Оставьте дочь!» - не выдержав, закричала женщина, пытаясь остановить взбесившихся мужчин. Забыв про опасность, она оттащила одного. Тот оглянулся. Злые глаза-щелки и раздувавшиеся ноздри горбатого носа на багровом лице увидела мать девушки. И, пока он не нажал на курок автомата, закричала снова, крутя пальцем у виска, а другой рукой показывая на избиваемую дочь: «Она больная!!! Дура психическая!!!»

Второй немец оглянулся на крик, перестав бить девушку.

«Оставьте её! - из глаз женщины потекли слёзы. - Пожалуйста! Она психичка!» Женщина снова и снова с мольбой повторяла эти слова, не переставая крутить пальцем у виска и показывать на дочь. С надеждой заглядывала она в покрытые пеленой ярости серые глаза немецких оккупантов.

Девушка лежала, тяжело дыша. Всё лицо её было залито кровью.

Немцы, сплюнув от досады и выругавшись, пошли дальше.


«Вот так меня спасла от смерти мать, - рассказывает мне Варвара Захаровна Травинская, ветеран Великой Отечественной войны. – Вот шрам на правом виске остался на память о той встрече».

Мы сидим на кухне, пьём чай с печеньем. Варвара Захаровна продолжает свой рассказ.

«Родилась я 13 марта 1928 года в деревне Иванково Смоленской губернии в крестьянской семье. Я была четвёртым, самым младшим ребёнком в нашей семье. Помню, мать мне рассказывала, как мой отец, Захар Кириченков, в годы коллективизации не хотел вступать в колхоз. Его за это записали в «кулаки», а у нас всего-то одна корова была(!), и местные активисты намеревались нас раскулачить.

Тогда родители собрались в Москву и поехали на приём к М. И. Калинину. О нём шла добрая слава, говорили, что он помогает людям в беде. Его ведь уважали в Кремле. Родители легко попали к нему на приём. Он их приветливо встретил, расспросил о причине приезда и о том, как мы живём. Много хороших слов он сказал о пользе колхозов. «Я бумагу напишу, и вас никто не тронет, - сказал он, - только вы, когда вернётесь домой, обязательно вступите в колхоз. Обещайте». Родители пообещали, а он тут же написал письмо, в котором говорил, что мы обычные крестьяне, а не «кулаки», запрещал нас обижать. Подписав письмо и поставив печать, Калинин отдал его родителям. Вернувшись в Иванково, родители показали письмо Калинина местным властям, и злое лихо обошло нас стороной.

В колхоз отец с матерью вступили без особого желания. Но потом для нашей семьи это оказалось хорошо. Отец тяжело заболел и не смог крестьянствовать. И если б мы были единоличниками, то не справиться нам без отцовской помощи с землёй. А так за колхозом как-никак, а выжили».

Известие о нападении Германии на Россию пришло нежданно в жаркий летний день 22 июня 1941 года. Дети и подростки осознали весь ужас слова «война», когда из домов стали уходить на фронт мужчины и юноши. Женский плач был слышен в каждом доме, и казалось, ещё чуть-чуть - и слёзы потекут по улицам ручьём. Отца Варвары Захаровны не призвали в армию по старости. Первые похоронки и страшные вести об отступлении Красной Армии, неясные, и потому ещё более жуткие слухи, разговоры о стремительном приближении немцев - всё это усиливало печаль и скорбь крестьянок. Ведь в деревнях почти не осталось мужчин.

Но вскоре стали то тут, то там появляться русские солдаты, выходящие из окружения, горькие остатки от разбитых врагом военных частей. Они переоделись в гражданскую одежду, отрастили бороды и разбрелись по деревням, ища себе хоть какую-нибудь работу.

«Немцы пришли к нам в Иванково 22 сентября 1941 года. Они приехали радостные и довольные на машинах и мотоциклах, в касках с фонарями на лбу. Высокие, горбоносые и некрасивые. Ехали они на своей технике прямо по нашим огородам, не по дороге. Остановившись, начали заниматься грабежом. Первым делом похватали палки и стали ими бить наших кур.

Перед самым приходом немцев наша семья спряталась у соседей. Прожили мы у них две ночи, а потом решили вернуться в свой, занятый немцами дом.

Зашли мы вслед за папой. Немцы глядят на нас со всех сторон. Как мог, отец жестами объяснил солдатам, что он хозяин этого дома. «Фазер! Мазер!» - восклицали немцы, но нас не прогнали. Отец стал растапливать печь. Вокруг него сгрудились немцы. Им было интересно посмотреть, как затапливается русская печка. Ведь у них в Германии таких печей нет.

Немцы нанесли в избу соломы, разлеглись на лавках вдоль стен и на полу. К стенам прилепили свои фотографии. Мы же, молодёжь, при них почти и не слезали с печи: страшно было, и не хотелось лишний раз захватчикам попадаться на глаза».

Во второй половине декабря 1941 года недалеко от нашей деревни высадился русский парашютный десант. Это сразу стало известно всем: и немцам, и нашим. Парашютисты, приземлившись в лесах, стали создавать партизанские отряды. У них были рации. Они поддерживали связь с командованием. В это время многие солдаты, осевшие было в деревнях, ушли в леса, не в силах видеть безнаказанность и власть захватчиков, стали партизанами.

Варвара неожиданно для себя стала членом партизанского отряда, связной. Сначала, не придавая особого тому значения, носила записки от одного человека к другому, из одной деревни в другую. Потом ей сказали о том, что она помогает партизанам, и с января 1942 года она вступила в партизанский отряд «Северный медведь».

Кроме того, что она передавала в отряд важную информацию, Варя ходила с торбой просить милостыню, соль. Заработанную милостыню девушка относила в отряд. Самым трудным было сохранить свою связь с партизанами в тайне. Одно неосторожное слово могло привести к гибели всей семьи. Подругам своим Варя не рассказывала, что она связная. Ведь девушки любят поболтать.

Несколько раз Варя была на волосок от смерти. Не один раз обыскивали её патрульные немцы. Если сначала она носила записочки с собой, прятала их в косах, то потом стала заучивать, запоминать всё, что надо сообщить, передать.

Как-то раз её снова остановил патруль. Немцы выкрикивали «партизанен!» и отстригли девушке косы. Но записок в косах она уже не носила.

«Рядом с нами жил сосед. Немцы назначили его старостой деревни. Он был хороший человек и никого не хотел обидеть, а оказался между двух огней. Немцы постоянно к нему в дом заходили, брали у него, что им нужно было. Тайком к соседу приходили и партизаны. Он с ними поддерживал связь.

В марте немцы как-то смогли обнаружить, что в деревне бывают партизаны. Об этом, придя к нам домой, сказал староста-сосед.

«Уходите из дома! Не медлите! Сейчас немцы будут деревню сжигать!» – предупредил он нас и ушёл. Нам трудно было покинуть дом, так как отец с братом тяжело болели тифом. Но всё же мы выбрались за деревню тайком и увидели дым, а за ним и буйное пламя, охватывающее дома. Мы были не единственными, кто ушёл их деревни. Мы плакали, наблюдая гибель своей деревни. А старосту немцы потом угнали и расстреляли.

Нашу семью приютила учительница из другой деревни, куда мы пришли. А на четвёртый день отец мой умер.

Я знала сына учительницы, Юрой его звали, он был тоже в партизанском отряде. Матери своей он об этом не докладывал и я тоже молчала. Бывало, приду из отряда, вся мокрая и грязная.

«Варюха - горюха!» - разводит руками хозяйка. – Ты где была!?» - «Милостыню просила».

Тяжёлое и опасное было время. Горе ходило рядом с людьми, не отставая ни на шаг. Таким горем стало известие о гибели почти всех мужчин, запертых немцами в Иванковской школе, когда сжигали деревню. Они попытались бежать, выбив окно. Охрана, услышав шум, подняла тревогу. Пленников расстреляли.


В жестокие годы Великой Отечественной войны испытывались на прочность характеры людей. Верность, честность, дружба, самоотверженность - вот что ценилось тогда дороже всяких денег и золота. Люди узнавали друг друга и, если становились друзьями, дружба эта сохранялась на всю оставшуюся жизнь. Так Варя сдружилась с Варварой Владимировной, другой партизанкой. Они, проживая после Победы в разных местах необъятной страны, поддерживали многолетнюю переписку, рассказывали друг другу о своём житье -бытье, делились проблемами и радостями. В 1990 году Варвара Владимировна умерла.


Как бы ни было тяжело, Россия постепенно стала преодолевать врага, отбрасывать его на Запад.

При отступлении, неистовствуя, в злобной ярости и в паническом ожидании очевидного приближающегося поражения, немцы были особо жестоки. Не щадя, они жгли сёла и деревни, стараясь уничтожить всё, что можно.

В памяти Варвары Захаровны сохранилось много трагических случаев, эпизодов того времени. Они - как рубцы на сердце.

Запомнила она и то, как перед немецким отступлением в деревню прибежал русский солдат в немецкой форме. Немцы создавали отряды из военнопленных красноармейцев. Этот человек был из такой части. Он кричал, стараясь, чтобы услышали все: «Запомните! Триста тридцать три! Три тройки! Не стреляйте в три тройки! Мы все против немцев! Мы при первом же случае сдадимся в плен!»

Весной 1943 года Смоленщина была, наконец, освобождена от немцев. Пришла советская власть. Главными врагами теперь стали голод и болезни: тиф, малярия. Переболев тифом и оставшись без своего отряда, ушедшего за время её болезни в другие места, Варя стала санитарным инструктором. Трудно было лечить людей. Потому что многие не желали принимать таблетки. Ей приходилось заставлять крестьян при себе глотать жёлтые хинные таблетки. После чего болезни пошли на спад.

Девятого мая 1945 года колхозницы вспахивали поле. Всё делали женщины и девушки сами, без тягловой силы. Животноводческие фермы ещё с начала войны были в эвакуации, остальную скотину забили немцы. Только трактор один с протекающим радиатором был малым утешением в тяжёлом крестьянском труде.

«Несмотря на то, что приходилось постоянно подливать в радиатор воду, чуть ли не вся бригада по очереди носила воду, польза от трактора была, - говорит Варвара Захаровна. - Трактор идёт и три пласта берёт, а я иду – один пласт беру».

Но как только на поле прискакал нарочный с известием о Великой Победе, все колхозницы, бросив работу, помчались с поля в сельсовет. И радость была, и ликование. И хоть знали, что Берлин должны взять, и ожидали Победы, но как-то было дивно слышать о Победе. Ведь это слово означало конец войны и начало мира. Весенний, свежий воздух, пробуждение природы и весть о Победе кружили головы, пьянили без вина. Всё вокруг говорило о торжестве жизни.

В 1951 году Варвара Захаровна познакомилась с Борисом Николаевичем Травинским, своим будущим мужем. Он служил танкистом – заряжающим в Наро-Фоминске.

Его в числе других солдат посылали на станцию Угра грузить на паровоз дрова. «Подъезжает паровоз к станции, предупреждает: «Бе-ре-ги-те сум-ки! Бе-ре-ги-те сум-ки! - улыбается Варвара Захаровна. - А когда отъезжает от станции, то другое говорит: «Чист-пуст! Чист-пуст!»…

«В нашей деревне было много девушек незамужних, вдов. Из семидесяти мужчин едва пятнадцать с войны вернулись. А мы все весёлые были, танцы у нас всегда, и я любила поплясать. Вот к нам со всей округи солдаты в гости за несколько километров ходили.

Так я и познакомилась на танцах с Борей. Он после танцев пошёл провожать меня и мою подругу. А шёл посредине. Подходим к моему дому, а я думаю: «Домой надо идти. А кого он провожает, меня или подругу, неясно. Но и не идти же мне за ними. Я ушла домой, а он напротив моего дома остановился, дальше не пошёл с подругой. Мы стали встречаться, потом переписываться и наконец поженились. Жили мы у мужа, в Ивановской области. Я проработала всю жизнь на фабрике. Двум своим детям дали высшее образование. После смерти Бори в 1996 году я переехала жить к дочери в Покров. Меня радует то, что у нас с Борей трое внуков и четверо правнуков».

Варвара Захаровна сохраняет бодрость духа, любит хорошую прибаутку, не забывает и свою Родину - Смоленскую область. Ее тоже там помнят. К 60-летию Победы России над Германией администрация города Смоленска прислала ей дорогую, прекрасно иллюстрированную множеством цветных фотографий на глянцевых страницах книгу А. Стукалова «Край мой Смоленский», посвящённую истории смоленской земли.

Гордится Варвара Захаровна и своим сыном, офицером запаса, живущим в Белоруссии. На учениях офицеров запаса он был среди тех 16 человек из двух тысяч, кто получил за своё мастерство именные часы от Президента Беларуси А. Лукашенко. Варвара Захаровна награждена медалями: «За Победу над Германией», «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне», «50 лет Победы», медалями ветерана труда, Г.К. Жукова, медалью в ознаменование 60 летия Победы.


Роман Игнатов